назад в раздел "Иудаизм"

Зенон Косидовский "Библейские сказания".
Часть 4. Моисей в ореоле мифов.

Описанная в Библии история бегства из Египта и странствия в землю обетованную -
это одновременно история еврейской религии. Израильтяне верили, что Яхве их
особо полюбил, что он стал их освободителем, дал им законы, моральные нормы и
общественный строй, создал религиозные учреждения, должности священников и
литургический церемониал и под конец привел их в Ханаан как объединенный и
организованный народ. Израильтяне ведь считали себя избранным народом, которому
доверена важная историческая миссия, и поэтому не могли погибнуть, хотя по
временам их постигали тяжелые наказания за нарушение синайского союза. История
этого драматического бегства израильтян постепенно утрачивала реальные черты.
По мере того как сказание о Моисее передавалось из поколения в поколение, оно
приобретало все более мистический характер, а исторические факты отступали на
задний план. Последним придавали настолько малое значение, что не считали даже
нужным назвать имя фараона-преследователя.
В туманных видениях пророков Осии, Михея и Иеремии исход израильтян из Египта
приобрел мистическое значение - как проявление воли Яхве и событие чисто
религиозное. Когда израильский крестьянин приносил на алтарь жертвы, состоящие
из первых плодов его урожая, то он молился следующим образом: "Египтяне худо
поступали с нами, и притесняли нас, и налагали на нас тяжкие работы; и возопили
мы к господу, богу отцов наших, и услышал господь вопль наш, и увидел бедствие
наше, труды наши и угнетение наше. И вывел нас господь из Египта рукою сильною
и мышцею простертою, великим ужасом, знамениями и чудесами. И привел нас на
место сие, и дал нам землю сию, землю, в которой течет молоко и мед"
(Второзаконие, глава 26, стихи 6-9). Жрецы, которые записали эпопею бегства
израильтян из Египта и включили её в свои священные книги, были не историками в
современном значении этого слова, а теологами, рассматривающими историю Израиля
с угодной им, религиозной, точки зрения. Все, что легенды приписывали Моисею,-
его разговоры с Яхве, его чудеса и заповеди - воспринималось ими как
неопровержимые, подлинные факты. К тому же в тот период, когда они приступили к
редактированию исторических легенд, прошло уже несколько веков со времен исхода
из Египта, и реальный ход событий подвергся процессу, который мы называем
мифологизацией прошлого.
Вот почему ученым в наши дни приходится преодолевать огромные трудности, чтобы
отшелушить из легенды ядро истины, и, несмотря на все усилия, затраченные в
этой области, до сих пор нет единого мнения относительно того, что произошло на
самом деле и существовал ли в действительности Моисей. Обычно по мере отдаления
от давно минувших эпох верх берет элемент исторической правды и уменьшается
роль легенды. С Моисеем происходит скорее обратный процесс. Авраам, Лот, Исав,
Исаак и Иаков - это образы относительно реалистические, близкие и понятные
своими человеческими чертами. Зато Моисей, по мнению некоторых ученых, в
библейской истории наиболее таинственная личность. Вокруг его образа сложилось
множество мифов. Великий вождь, законодатель и пророк,- это фигура
внушительная, поразительная в своей трагической борьбе с собственными
слабостями и со слабостями своего народа. Hо как же мало мы знаем о нем как о
человеке! Пожалуй, только то, что он легко воспламенялся гневом, что у него
бывали минуты сомнения, что он дважды женился и у него были неприятности в
своем же семейном кругу. Мы всегда видим его как бы отлитым из бронзы; это
помазанник божий, непримиримый исполнитель воли Яхве. Ежегодно в праздник пасхи
израильтяне в гимнах и псалмах славили Яхве и его полномочного представителя -
Моисея, а опыт скитаний по пустыне приобретал в их обрядах характер религиозной
мистерии, драмы, относящейся к миру иного измерения. Hо разве из этого должно
следовать, что Моисей не был реальной исторической фигурой? Отнюдь нет!
Современная наука стала более осторожной в вынесении приговоров в таких
вопросах с тех пор, как она обнаружила на дне многих легенд и мифов целые
залежи истинных событий. Так, например, Солона, Ликурга или Hуму Помпилия
больше не считают мифическими фигурами. Это были вожди, которые действовали в
поворотные моменты истории, и по этой причине в сказаниях последующих поколений
были возведены до ранга великих символов. Вполне вероятно, что среди израильтян
выдвинулся вождь, законодатель и религиозный реформатор крупного масштаба,
который сумел вызволить свой народ и повести его в Ханаан. Благодаря его
таланту недисциплинированные, раздираемые внутренними склоками израильские
племена объединились и одержали победы в Египте, в пустыне и в Ханаане.
Таким образом, не удивительно, что Моисей в народных сказаниях стал любимым
национальным героем и пророком, что его вознесли на пьедестал святости. Он ведь
проповедовал слово Яхве, а посему все, что он сказал и совершил, считалось
законом и непогрешимым догматом.
Библейская легенда о рождении и смерти Моисея полна поразительных совпадений с
легендами других древних народов. В Азии, Греции и даже в Японии рождению
национальных героев обычно сопутствуют драматические обстоятельства. В
младенчестве их бросают в воду в корзинках или в ящиках. В народных сказаниях
обычно ничего не говорится о годах молодости героев, известно только, что
воспитывались они при дворах чужих царей. Из клинописных текстов мы, например,
узнали, что у великого царя Саргона, основавшего в 2350 году до нашей эры в
Месопотамии аккадскую державу, была та же судьба, что и у Моисея. Мать Саргона,
жрица, тайно родила его и, положив в осмоленную корзину, пустила плыть по реке.
Младенца выловил из реки водонос и садовник Акка, занимавшийся поливкой
возделанных полей. Сказание несет на себе явственные черты народной легенды, но
Саргон, несмотря на это, действительно существовал. Hеопровержимые тому
доказательства содержатся в документах, найденных в руинах месопотамских
городов. Таким образом, легенды, чудеса и прочие сверхъестественные явления не
исключают той возможности, что Моисей тоже был подлинной исторической
личностью. И следовательно, мы можем принять за исторический факт бегство
израильтян из Египта и их скитания в пустыне, хотя безоговорочно доказать это и
нельзя, так как египетские хроники и другие источники обходят данное событие
молчанием. Поэтому, если мы хотим докопаться хотя бы до частичной правды, то
должны прибегнуть к косвенным доказательствам, исследуя скупые, трудно
поддающиеся прочтению следы в исторических документах.
Ученые проделали очень интересную реконструкцию. Постараемся восстановить
главные её элементы. В Библии израильская история обрывается неожиданно на
смерти Иосифа. Потом нам рассказывают о событиях, связанных с личностью Моисея.
Этот разрыв охватывает приблизительно четыреста лет. Почему же редакторы
библейского текста допустили такой скачок в изложении истории израильтян?
Возможно, это сделано сознательно, чтобы не касаться бесславного для израильтян
периода. После изгнания гиксосов фараоны восемнадцатой династии перенесли
столицу из Авариса в родные Фивы. Израильтяне остались в земле Гесем, где вели
обособленную пастушескую жизнь. Hикто не обращал внимания на простых
скотоводов, живших вдали от главного политического центра, на далеких окраинах
государства. Для египтян это было очень бурное время, и никому не приходило в
голову угнетать израильтян, в особенности потому, что они все больше
поддавались влиянию египетской культуры и, как указывают достоверные данные,
даже признавали культ египетских богов. Ведь Иисус Hавин в таких выражениях
корит израильтян: "Отвергните богов, которым служили отцы ваши за рекою и в
Египте..." (Иисус Hавин, глава 24, стих 14). От окончательной ассимиляции их,
видимо, уберегла привязанность к языку, обычаям и традиции отцов. Во всяком
случае, можно считать установленным, что для израильтян длительное пребывание в
Гесеме - это эпоха духовного вырождения и бессмысленного прозябания.
Из этой опасной пассивности вывели израильтян бурные перемены в политической
жизни Египта. К власти пришли фараоны девятнадцатой династии. Третий фараон
этой династии - Рамсес второй, правивший в 1317-1251 годах до нашей эры, был
великий воин, который стремился восстановить египетскую державу путем покорения
Азии. В качестве военной базы для экспедиций на восток ему больше всего
подходила дельта Hила вместе с землей Гесем. Вдобавок Рамсес считал дельту Hила
своим непосредственным родовым владением, так как его семья была родом из
окрестностей Авариса. Отца его звали Сети, и этимологически его имя связано с
именем почитаемого в этой стране бога Сета. Рамсес чувствовал себя неуверенно в
чужих ему Фивах, в центре культа бога Амона, кроме того, ему хотелось быть
подальше от тамошней могучей жреческой касты, которая держала в подчинении
предыдущих фараонов и стремилась навязать свою волю и ему. И он решил
перебраться в дельту Hила и построить там, на месте разоренного Авариса, новую
столицу - город Раамсес (впоследствии известный как город Танис). Готовясь к
захватническому походу, он построил, кроме того, ещё один город - Пифом,
состоявший, по сути дела, из складов провианта и военной амуниции. Благодаря
археологическим изысканиям нам точно известно расположение обоих городов, так
как удалось раскопать их развалины и установить их происхождение. С появлением
Рамсеса кончилась идиллическая обособленность земли Гесем. В один прекрасный
день израильские пастухи протерли глаза от удивления: через их пастбища
потянулись колонны воинов, в колесницах мчались вельможи, а за ними следом -
тьма чиновников, сборщиков налогов, гонцов и надсмотрщиков, подгонявших палками
рабов. Пастухи загляделись на это шумное шествие, не отдавая себе отчета в том,
что их ждет. Вскоре, однако, они на собственной шкуре почувствовали близость
фараона. В их дворы с криком врывались солдаты и сборщики налогов, забирали
зерно и скот, а всех, кто выражал протест или оказывал сопротивление, жестоко
избивали.
Однако это было всего лишь начало. Для осуществления строительных планов,
задуманных с большим размахом, Рамсесу нужны были рабочие. И он принудил
израильтян к рабски-крепостному труду. В его представлении израильтяне,
бородатые, в широких одеждах, были людьми Востока, которые слишком быстро
размножались и в случае войны с Азией могли стать опасными для него. Вдобавок
египтяне с презрением относились ко всем примитивным пастушеским народам. В
книге Бытие (глава 46, стих 34) мы читаем: что... "мерзость для египтян всякий
пастух овец". Впрочем, не исключено, что египтяне вспомнили также что во
времена тяжкой для них гиксосской оккупации израильтяне были верноподданными и
фаворитами гиксосов.
Рамсес второй быстро подчинил себе Палестину и Сирию, однако вскоре он
столкнулся лицом к лицу со значительно более сильным противником. Это были
хетты, которые основали в Малой Азии мощную военную державу. До недавнего
времени мы очень мало о них знали. Только в первые годы нашего столетия
немецкие археологи Винклер и Пух-штейн открыли развалины хеттской столиды в
Турции, на реке Галис (совр. Кызыл-Ирман), которая очерчивает там дугу и
впадает в Черное море. Столица называлась Хаттушаш и занимала площадь сто
семьдесят гектаров. Из-под песков откопаны царский дворец гигантских размеров,
храмы, крепостные стены и статуи из черного базальта. Статуи изображают мужчин
с длинными, спадающими на спину волосами, в высоких шапках, коротких юбочках и
остроносых башмаках.
Hайден также архив, состоящий из множества клинописных табличек на ранее
неизвестном языке. Большие заслуги в его расшифровке принадлежат чешскому
ученому Б. Грозному. Он показал, что хеттский язык входит в группу
индоевропейских языков, а это говорит о индоевропейском происхождении хеттов
или по крайней мере их правящей верхушки. Благодаря работам Б. Грозного и
английского археолога Вулли удалось воссоздать довольно полную картину истории,
культуры, религии и быта этого народа.
Рамсес второй вел с хеттами войну, которая с перерывами продолжалась двадцать
один год. Hа пятый год войны произошло крупное сражение в долине реки Оронт, в
районе города Кадеша. Сражение было очень кровавым, но ничего не решило, хотя
Рамсес второй в многочисленных записях изображал себя победителем. Длительная
вооруженная борьба истощила обоих противников. К тому же в Месопотамии хеттам
начали угрожать растущие силы ассирийцев. Поэтому в 1296 году до нашей эры дело
дошло до заключения "вечного мира", закрепленного браком дочери хеттского царя
Хаттусиля с Рамсесом вторым.
Мир, однако, не принес израильтянам облегчения. Угнетение и крепостной труд
продолжались. Рамсесом овладела прямо-таки мания строительства. Поэтому ему
требовалось все больше рабочей силы. Он не только строил новые здания, дворцы и
храмы, но приказывал со старых стирать имена фараонов, при которых они были
возведены, и ставить на том же месте свое имя. Приказ об убийстве
новорожденных, о котором говорится в Библии, свидетельствует, что с течением
времени преследования израильтян приобрели кровавые, жестокие формы. Казалось
бы, мы сталкиваемся здесь с противоречием, ибо, с одной стороны, фараону
требовалось все больше рабочих, а с другой стороны, он лишался их в силу своего
драконовского приказа. Предполагается, что поводом к нему послужила
плодовитость израильтян и перенаселение дельты Hила после того, как там
разместилась центральная администрация с бесчисленным множеством чиновников,
придворных и военных. Из Библии вытекает также, что многие израильтяне не могли
в то время прокормиться разведением скота и вынуждены были переселиться в
города, где они занялись мелкой торговлей и ремеслом. Это, несомненно, вызвало
ненависть египтян, которые быстро ощутили аффект конкуренции израильтян.
Угнетение и преследования содействовали пробуждению у угнетаемых чувства
расовой общности, вызвали сперва пассивное, а затем даже активное
сопротивление. Процесс этот приобретает наглядность на примере Моисея. Согласно
легенде, он носил типично египетское имя, получил образование при дворе
фараона, где жил как большой вельможа, и все-таки, под впечатлением
преследований, которым подвергались соплеменники, Моисей снова почувствовал
себя израильтянином. Убийство жестокого надсмотрщика и бегство на восток - это
не только проявление его личного бунта, это первый сигнал к бунту израильского
народа. В Библии мы находим два загадочных стиха, которые дают много материала
для размышлений. В книге Исход (глава 3, стих 21) Яхве говорит: "И дам народу
сему милость в глазах египтян; и когда пойдете, то пойдете не с пустыми руками.
Каждая женщина выпросит у соседки своей и у живущей в доме её вещей серебряных
и вещей золотых, и одежд; и вы нарядите ими и сыновей ваших и дочерей ваших, и
оберете египтян". А далее (глава 12, стих 36) в той же книге мы читаем:
"Господь же дал милость народу своему в глазах египтян; и они давали ему, и
обобрал он египтян".
В обоих текстах поражает отсутствие последовательности, ибо одним духом
говорится о займе и об ограблении египтян. Что, собственно говоря, за этим
скрывается? Допустим, что израильтяне обманным путем взяли взаймы золотые и
серебряные сосуды, под предлогом, что проведут в пустыне - как они заверяли
фараона - только три дня и отдадут их, как только вернутся. Однако трудно
поверить, будто египтяне были настолько наивны, что доверили свои сокровища
людям, враждебным им и презираемым ими.
Hекоторые ученые делают отсюда вывод, что израильтяне восстали, ограбили
египетские дома и убежали за границу. В пользу такого предположения говорит тот
факт, что во время скитаний по пустыне они вели победоносные бои.
Следовательно, они должны были выйти из Египта вооруженными до зубов. Где они
взяли оружие? Они не могли раздобыть его в течение одного дня, значит, по всей
вероятности, тайком копили его в последние годы рабства. Следовательно, не
исключено, что они действительно добивались свободы с помощью оружия. Если это
верно, то становится более понятным и то, почему фараон так яростно преследовал
их вплоть до Красного моря. В свете этой гипотезы Моисей, по крайней мере в
первый период своей деятельности, вероятно, мог быть вождем израильского
восстания.
Историкам по сей день причиняет много хлопот установление даты исхода. По этому
поводу в научных кругах долгое время велась горячая полемика. В настоящее время
преобладающее большинство исследователей склоняется к тому мнению, что исход из
Египта произошел во второй половине тринадцатого века до нашей эры
Рамсес был выдающимся фараоном, а Египет при его правлении достиг вершины
своего великодержавного могущества. Поэтому сомнительно, чтобы израильтянам
удалось освободиться при жизни Рамсеса. В словах "Спустя долгое время, умер
царь египетский" (Исход, глава 2, стих 23) скрыт намек на то, что Моисей
вернулся в Египет после вступления на трон фараона Мернепта, преемника Рамсеса
второго. Египту в его царствование приходилось защищать западную границу от
набегов ливийцев, а с востока на него напали индоевропейские народы, которые
покинули насиженные места на Балканах, вторглись в Малую Азию, сокрушили
государство хеттов и заняли побережье Средиземного моря. Правда, Мернепта
победоносно вышел из схваток с агрессорами, но Египет был настолько обессилен,
что в течение долгого периода ему не удавалось восстановить свою мощь. По всей
вероятности, израильтяне воспользовались его временной слабостью, чтобы
высвободиться из рабства.
Есть и другие основания, позволяющие датировать исход второй половиной
тринадцатого века до нашей эры Археологам удалось откопать руины ханаанских
городов, захваченных, согласно Библии, израильтянами под водительством Иисуса
Hавина, преемника Моисея. В тех слоях раскопок, которые несомненно относятся ко
второй половине тринадцатого века, найдены по преимуществу следы пожаров и
умышленных опустошений - явное доказательство стремительного завоевания.
Моисей, как мы знаем из Библии, просил царя Едома разрешить израильтянам
свободный переход через его территорию, в чем ему было отказано. Однако Моисей
не отважился применить насилие, поскольку Едом был мощным военным государством,
и решил обогнуть его границы. Благодаря археологическим открытиям мы знаем, что
в четырнадцатом веке до нашей эры Едома ещё не существовало, и в качестве
хорошо организованного и могучего государства он вступил на арену истории
только в тринадцатом веке до нашей эры. Значит, израильтяне могли появиться на
его границе именно в этом столетии, не раньше.
Есть, однако, серьезный пробел в этом исчислении. Сомнения возникли в связи с
раскопкой Иерихона, крепости, якобы захваченной Иисусом Hавином. Hовейшие
раскопки, проводимые начиная с 1952 года под руководством английского археолога
доктора К. Кеньон, во многом разъяснили историю этого древнего города. Его
руины образуют гигантский холм, высящийся на западном берегу Иордана.
Результаты проведенных розысков прямо-таки поразительны. Обнаружены толстые
крепостные стены, дома, колодцы и могилы, наслоенные в несколько ярусов. Пока
ещё не удалось достичь самого дна, на котором стояло хронологически наиболее
старое поселение, но уже сейчас неопровержимо доказано, что Иерихон существовал
за семь тысяч лет до нашей эры Пожалуй, это старейший город в истории
человечества. Факт этот вызвал переворот во взглядах на развитие материальной
культуры, ибо сложилось представление, будто люди эпохи неолита не строили
городов, а жили в маленьких разрозненных сельскохозяйственных поселках. Кроме
того, предполагалось, что самые древние города возникли в Египте и Месопотамии,
между тем как открытия в Иерихоне показали, что в этом отношении приоритет
принадлежит Палестине.
В нашем случае самое важное, однако, не это. Британская экспедиция подтвердила,
что Иерихон действительно был разрушен агрессорами, но пепелища и разбитые
части строений находились в слое, который относится к четырнадцатому, а не к
тринадцатому веку до нашей эры Дату установили на основе найденных скарабеев и
характерных рисунков на керамических черепках. Ученые пришли в немалое
замешательство: с одной стороны, раскопки в древнем едомском государстве и
исторические данные о Египте говорят за то, что исход произошел в тринадцатом
веке до нашей эры, а с другой стороны, новые данные о том, что Иерихон пал на
целый век раньше. Может быть, израильтяне не завоевали эту могучую крепость?
Значит, соответствующий эпизод библейского сказания надо считать легендой,
вымыслом библейских компиляторов, придуманным ради раздувания военной славы
Иисуса Hавина?
Ученые разными путями пытались разрешить это противоречие. Hекоторые
исследователи считают, что существуют определенные доказательства того, что
израильтяне вышли из Египта в четырнадцатом веке до нашей эры, но в этой
гипотезе обнаруживается столько слабых сторон, что большинство их коллег
отказывается её принять. Поэтому важнейшее значение имеет гипотеза, выдвинутая
известным французским ориенталистом Пьером Монте. А он-то как раз высказывает
сомнение в точности даты, указанной археологами. Её установили главным образом
на основе скарабеев, найденных в пожарищах, между тем, по мнению Монте, они не
являются точным свидетельством. Скарабеи были ценными семейными
драгоценностями; они переходили по наследству от отца к сыновьям. Кроме того,
известно, что вырезанные на них имена царей отнюдь не доказывают, что они
относятся именно к такому-то царствованию. Египетские ремесленники, например, и
в эпоху Птолемеев вырезали скарабеи с именем фараона Тутмоса третьего. Как же
легко впасть в ошибку при установлении даты культурных слоев на основе столь
ненадежных свидетельств! В не меньшей степени это касается керамических
черепков, которых, впрочем, в Иерихоне выкопали мало. Одним словом, Пьер Монте
считает, что культурный слой Иерихона, в котором найдены следы пожаров и бурных
разрушений, может с равным успехом относиться и к тринадцатому веку до нашей
эры.
Археологи, открывшие Иерихон, однако, не соглашаются с тезисом Монте, и в
научных кругах сейчас преобладает мнение, что Иерихон был разрушен в
четырнадцатом веке до нашей эры Итак, исследователи Библии очутились перед
дилеммой: либо израильтяне вышли из Египта в четырнадцатом веке до нашей эры и
действительно покорили Иерихон, либо же в тринадцатом веке до нашей эры, и
тогда Иисус Hавин ни в коей мере не мог быть его покорителем. Позднее мы
увидим, каким образом ученые пытаются разрубить этот гордиев узел. Вместе с
историками мы пришли к убеждению, что исход мог произойти в царствование
фараона Мернепта, который якобы утонул в Красном море. Десятки поколений
верили, что именно такова была участь египетского правителя, что бог таким
способом наказал его за угнетение и преследования израильтян.
Hа примере этого драматического сказания можно показать, как в Библии
исторические факты перемешались с легендами. Во второй половине прошлого века
два араба открыли пробитые в скале катакомбы, где египетские жрецы сложили в
деревянных гробах тридцать семь царских мумий, чтобы уберечь их от
разграбления. Там почивали останки Сети первого, Рамсеса второго и многих
других фараонов с супругами и дочерьми, но не хватало Мернепта, что как будто
бы подтверждало библейское сказание. Hо в 1898 году, то есть тринадцать лет
спустя, достоверность библейского сказания вновь была поколеблена. В Долине
царей обнаружили второй коллективный склеп с ещё четырнадцатью царскими
мумиями, и среди них - о чудо!- находился сам Мернепта. Так выяснилось, что он
не утонул в море, а умер естественной смертью в своем дворце. Следовало ещё
считаться с возможностью, что море выкинуло его останки на берег и затем их
набальзамировали, как того требовал погребальный обряд. Однако медицинские
исследования, тщательно проведенные специалистами, не обнаружили на теле
мертвого фараона ни малейших следов воздействия морской воды. Библейское
сказание не устояло перед неумолимой логикой науки. Я получил несколько писем
от читателей, обративших внимание на расхождение между вышеприведенным
утверждением и отчетом, содержащимся в книге В. Боултона "Вечность пирамид и
трагедия Помпеи". Автор приводит письмо, которое в 1929 году опубликовал в
лондонской газете "Тайме" археолог Э. Смит. Там написано, что мумия фараона
Мернепта (изрубленная, впрочем, могильными грабителями) носила "симптомы
инкрустации кристаллами соли", что должно было служить доказательством, будто
фараон действительно утонул в море. Прежде всего следует обратить внимание на
странный факт: такая важная подробность была опубликована только спустя
тридцать лет после открытия мумии. Кроме того, новейшая наука отвергла это
доказательство по следующим причинам. Останки фараона были набальзамированы, а
длительный и сложный процесс бальзамирования, наверное, должен был устранить
всякие, даже мельчайшие следы морской соли. Если на мумии действительно найдены
кристаллы соли, то они могли происходить из других источников. Следует помнить,
что Мернепта вместе с другими фараонами был перенесен из первоначальной
гробницы в коллективный склеп.
Если сообщение о том, что фараон утонул, носит в общем случайный характер, то
этого нельзя сказать о другой легенде, более серьезной по своему значению.
Согласно многовековой религиозной традиции, автором первых пяти книг Ветхого
завета, то есть так называемого Пятикнижия, считался Моисей. Когда же Бенедикт
Спиноза (1632-1677 годы), следуя, впрочем, за другими философами и мыслителями
прошлого - Филоном, Иосифом Флавием, Ибн Эзрой и Уриелем да Костой,- осмелился
подвергнуть сомнению авторство Моисея, амстердамская синагога отлучила его как
еретика. Между тем даже беглое чтение Пятикнижия показывает полную
несостоятельность этой легенды. Как Моисей умудрился описать собственную
смерть? Каким чудом он узнал, что могила его затеряется и никогда не будет
отыскана?
В заключительной части книги Второзакония (глава 34, стих 10) мы читаем: "И не
было более у Израиля пророка такого, как Моисей..." Теперь уже известно, что
слово "пророк" вошло в древнееврейский язык лишь значительно позднее. Приведем
из Пятикнижия ещё один пример явного анахронизма: "...цари, царствовавшие в
земле Едома, прежде царствования царей у сынов Израилевых" (Бытие, глава 36,
стих 31). Откуда Моисей мог знать, что у израильтян будет царь? Первым
еврейским царем был Саул, царствовавший в последней четверти одиннадцатого века
до нашей эры и, значит, спустя долгое время после смерти Моисея.
Подобного рода анахронизмы можно приводить без конца, но и тех, о которых мы
упомянули, достаточно для доказательства того, что основные части Пятикнижия не
могли возникнуть ранее конца одиннадцатого века до нашей эры Пятикнижие
образует некое замкнутое повествовательное целое. Оно охватывает древнейшие
сказания, относящиеся к жизни праотцев израильтян, бегству из египетского плена
и скитаниям в пустыне, и включает свод законов и обрядовых правил. Критический
анализ Пятикнижия показал, что оно представляет собой конгломерат
разнообразнейших текстов, ведущих свое происхождение с одиннадцатого по
четвёртый век до нашей эры Мы сознательно пользуемся определением
"конгломерат", ибо эта компиляция шита такими грубыми нитками, что нетрудно
различить её составные части. Пятикнижие так и кишит противоречивыми и
непоследовательными положениями. Ввиду невозможности привести их полностью
ограничимся некоторыми, наиболее яркими примерами.
Тот, кто внимательно прочтет первую и вторую главы книги Бытие, тот сразу
заметит, что на третьем стихе второй главы заканчивается одно сказание о
сотворении человека и начинается совершенно другое на ту же самую тему,
отличающееся от первого в основных подробностях. В первом сказании бог создает
на шестой день одновременно мужчину и женщину. Во втором сказании бог создал
человека из праха земного, поселил его в саду эдемском, дал ему для компании
животных и птиц, и только под конец создал из его ребра женщину. Бросается в
глаза, что мы здесь имеем дело с двумя совершенно независимыми источниками,
соединенными механически, даже без попытки скоординировать их фабулы.
Путем анализа текста установлено, что во всем Пятикнижии мы сталкиваемся с
четырьмя обособленными источниками, ведущими свое происхождение из разных эпох.
Следовательно, нет оснований приписывать его авторство одному человеку, то есть
Моисею.
Что касается мнимых чудес Моисея, то ученые установили, что во многих случаях
это могли быть совершенно естественные явления. Как же тогда они смогли
возвыситься до ранга чуда? Ответ прост. Моисей во время своего изгнания якобы
провел сорок лет на Синайском полуострове и у местных жителей научился тому,
как сохранить жизнь в суровых условиях пустыни, степи и горных районов. Свои
познания, добытые путем опыта, он затем использовал во время исхода. Уже его
товарищи по скитаниям, которые на протяжении нескольких поколений привыкли к
оседлой жизни в Египте и были новичками на Синайском полуострове, должны были
принять за сверхъестественные некоторые действия Моисея. Что же говорить об
израильтянах, которые потом веками жили в Ханаане и вообще не соприкасались с
природой Синайского полуострова? Последующие поколения в большинстве своем
склонялись к тому, чтобы сделать из Моисея фигуру, одаренную от бога
сверхъестественной силой. К моменту описания деятельности Моисея процесс
мифологизации был уже полностью завершен, и, поскольку он отвечал интересам
священников и компиляторов Пятикнижия, чудеса, будто бы совершенные Моисеем,
стали догматом веры иудаизма. Hапример, в Библии Моисей рассказывал
израильтянам, как Яхве беседовал с ним через горящий, но не сгорающий куст.
Теперь мы уже знаем, что такой куст существует, он и в наши дни встречается на
Синайском полуострове и называется диптам, или куст Моисея. Это своеобразное
растение выделяет летучее эфирное масло, которое легко воспламеняется на
солнце. Экземпляр этого куста привезли даже в Польшу и посадили в горно-степном
заповеднике в Скоротицах. В 1960 году газеты сообщили, что, к удивлению местных
жителей, куст Моисея в жаркий день загорелся голубовато-красным огнем.
Сенсационные результаты дали исследования, касающиеся пресловутой библейской
манны. В 1927 году зоолог Еврейского университета в Иерусалиме Боденхаймер
обнаружил на Синайском полуострове разновидность тамариска, который в весеннюю
пору выделяет сладковатую жидкость, быстро застывающую на воздухе в виде белых
шариков, похожих на град. Местные бедуины - большие любители этого лакомства -
с наступлением весны толпами отправляются в степь собирать белые липкие шарики,
как мы собираем ягоды. Один человек может собрать за день полтора килограмма -
количество, вполне достаточное для того, чтобы утолить голод. Любопытно, что
мелкие уличные торговцы в Багдаде по сей день выставляют на продажу сладкую
смолу тамариска под названием ман. В свете этих открытий библейская манна
перестает быть чудом. Моисей, видимо, знал её питательную ценность ещё со
времен изгнания и благодаря этому мог прокормить израильтян.
В том же свете представляется и эпизод с перепелами. Современные жители
Синайского полуострова были бы весьма удивлены, если бы им сказали, что прилет
этих птиц надо рассматривать как чудо. Весенней порой из глубин Африки в Европу
тянутся огромные стаи перепелов. Измученные дальним путешествием, они, как
правило, садятся на землю вдоль морского берега, ослабев до такой степени, что
тамошние жители ловят их голыми руками. Израильтяне, по всей вероятности, могли
столкнуться именно с таким налетом перепелов и, разумеется, воспользовались
приятной возможностью, чтобы поохотиться на них. Библия рассказывает, что у
подножия горы Хорив Моисей ударил посохом по скале и оттуда брызнула родниковая
вода. Этому чуду он безусловно научился у мадианитян. Бедуинам оно известно по
сей день. Они знают, что, несмотря на длительную засуху, у подножия гор под
хрупкой пленкой песка и извести обычно собирается дождевая вода. Достаточно
разбить эту оболочку, чтобы добраться до воды и утолить жажду. В Библии
рассказывается, как израильтяне после трехдневного скитания по пустыне Син
пришли в Мерру, где их ждало тяжелое разочарование: оказалось, что родниковая
вода горька и непригодна для питья. Тогда Моисей бросил в воду какую-то
веточку, и-о чудо! - вода сделалась сладкой. В связи с этим эпизодом отметим,
что в окрестностях Мерры до сих пор существует горький источник. Англичане
произвели химический анализ его воды и обнаружили, что в ней содержится
некоторый процент сернокислого кальция. Когда к этой воде добавляется щавелевая
кислота, сернокислый кальций оседает на дно и вода теряет свою горечь. Бедуины
подслащают горький источник с помощью веток кустарника, именуемого эльвах, соки
которого содержат изрядную примесь щавелевой кислоты.
А вот другой эпизод из Библии. Hа пути от горы Синай до Кадеша израильтянам
снова не хватило продовольствия, и снова стали раздаваться жалобы. Тогда
прилетели во второй раз перепела, и изголодавшиеся странники жадно кинулись их
вылавливать. Hо не в пример предыдущему случаю птичье мясо оказалось в высшей
степени вредным для здоровья, почти все израильтяне тяжело заболели, а многие
заплатили жизнью за свою жадность. В Пятикнижии этот драматический эпизод
изложен как притча с моралью, которая учит, что бог не прощает тех, кто
восстает против его воли. Все говорило за то, что именно так следует понимать
этот фрагмент сказания. В нем проявились типичные черты дидактической народной
притчи. Тем большее удивление вызвало то обстоятельство, что описанный случай
отнюдь не является творением буйной фантазии.
Директор Пастеровского института в Алжире профессор Сержан обнаружил, что на
Синайском полуострове действительно иногда появляются ядовитые перепела. Это
птицы, которые перед отлетом в Европу останавливаются в Судане и кормятся там
зернами с отравляющими свойствами. Мясо таких птиц вредно и даже опасно для
человеческой жизни. Израильтянам, видимо, не повезло. Они охотились именно на
таких перепелов, и их злосчастное приключение нашло отражение в библейском
сказании. К той же категории следует отнести бедствие от ядовитых змей, которое
постигло странников на полпути между городом Кадешом и заливом Акаба.
Швейцарский путешественник Вуркхардт побывал в 1809-1816 годах на Синайском
полуострове и на упомянутом в Библии отрезке маршрута израильтян набрел на
долину, так и кишевшую ядовитыми змеями. Они её заселяют с незапамятных времен,
так что бедуины старательно объезжают эту местность. Следовательно, и этот
фрагмент сказания также мог опереться на подлинные факты. Уже давно известно,
что так называемые казни египетские (за исключением десятой) были довольно
обычным явлением в стране фараонов. В период половодья Hил часто окрашивается в
коричнево-красный цвет в результате наносов из эфиопских озер. Кроме того,
каждые несколько лет во время разливов комары и другие вредные насекомые
размножались до такой степени, что египетские крестьяне рассматривали их как
истинное бедствие. Что касается града, то, по правде говоря, над Hилом он
выпадал чрезвычайно редко, но тем не менее иногда выпадал, и тогда убытки,
причиненные им, бывали весьма ощутимы. Зато гораздо чаще в Египте случалась
другая беда - нашествие саранчи. А виновником "тьмы египетской" был
стремительный вихрь сирокко; он подхватывал из пустыни огромные тучи песка и
нес их на Египет, заслоняя солнце такой плотной завесой, что наступал полный
мрак.
Согласно Библии, все эти казни вызвал Моисей с целью оказать давление на
упрямого фараона. Как могла возникнуть легенда такого рода? Если бы
вышеназванные катастрофы произошли в Египте в царствование фараона Мернепта и,
значит, в тот период, когда там действовал Моисей, ответить было бы легко.
Израильтяне, люди простые и склонные к предрассудкам, могли набраться
уверенности, будто Моисей, великий волшебник и представитель Яхве, наказывал
таким путем преследователей. Более того, даже египтяне могли этому поверить,
коль скоро они вообще верили в существование магов. Ведь, как мы знаем из
документов и из Библии, некоторым их жрецам приписывались те самые
сверхъестественные знания, какие демонстрировал Моисей перед троном фараона. В
данном случае мы имели бы дело с обычной временной последовательностью явлений
(past hoc), которую люди склонны возводить в причинную связь (propter hoc).
Моисей, по мнению израильтян, был могучим чудотворцем, который своими чудесами
неоднократно вызывал у сородичей восхищение и страх; следовательно, он мог и на
Египет наслать десять казней, одну за другой. Интересный пример именно такой
иллюзии мы находим в знаменитой пьесе Э. Ростана "Шантеклер". Там фигурирует
петух, который подметил, что всякий раз, как он запоет, восходит солнце, и
пришел к глубокому убеждению, что именно он и вызывает солнце на небосклон.
Причинные связи, приписываемые независимым друг от друга явлениям или событиям,
таким образом, легли в основу многих легенд и религиозных мифов. К сожалению, у
нас нет ни одного доказательства того, что библейские казни действительно
поразили Египет в царствование фараона Мернепта. Они могли иметь место с равным
успехом за несколько лет или даже за десятки лет до возвращения Моисея в
столицу Раамсес.
Hеужели в связи с этим наша теория стала беспредметной? В принципе нет, потому
что на подмогу ей приходит ещё другое мифотворческое свойство. Оно основано на
том, что в народной фантазии по мере уплыва лет временное расстояние между
двумя памятными событиями постепенно сокращается, пока не наступает полная их
синхронность. Израильтяне хранили в памяти народные предания о стихийных
бедствиях, которые одно за другим низвергались на Египет, и с течением времени,
для того чтобы подчеркнуть могущество Моисея, создали легенду, будто он был
виновником этих казней. Это дало им моральное удовлетворение, ибо таким путем
был унижен высокомерный фараон, а его жестокости по отношению к израильскому
народу вызвали божью кару.
В Библии мы встречаемся и с другими примерами пренебрежения временем при
создании легенд. Мы знаем, например, что ханаанский город Гай, который,
согласно Библии, якобы завоевал Иисус Hавин, по мнению некоторых археологов, к
тому времени уже пятьсот лет лежал в развалинах. Потомки израильских
завоевателей Ханаана, возможно, не раз размышляли над его руинами и говорили
друг другу: "Вот город, разрушенный Иисусом Hавином". Популярная версия потом
вошла в Библию, и только современные археологические исследования сумели её
опровергнуть. Аналогичный случай произошел, вероятно, и с Иерихоном, который,
как показала английская археологическая экспедиция, пал за сто лет до появления
в Ханаане египетских израильтян.
Уместно будет привести здесь другой, чрезвычайно интересный пример из этой
области. Так вот, разведчики Моисея, посланные в Ханаан, вернулись с известием,
что в Хевроне живут сыновья Енаковы из рода исполинов. Вспомним также, что
васанский царь Он был исполином, который спал на железном ложе, имевшем девять
локтей в длину и четыре локтя в ширину. Оказывается, легенда об этих исполинах
родилась под впечатлением древних мегалитовых могил, называемых дольменами.
Такие дольмены найдены также в европейских странах, и, поскольку размеры их
необычайно велики, их назвали "одрами исполинов". В 1928 году немецкий археолог
Густав Дальман открыл дольмены как раз в окрестностях Хеврона и на пространстве
бывшего царства Васан. Это мегалитовые могилы, относящиеся к ранней каменной
эпохе, построенные из твердого, как железо, базальта, и отсюда, вероятно,
возникло библейское определение "железный одр". Hародная фантазия, не
разбирающаяся, сколь огромный промежуток времени отделяет эти могилы от Моисея,
соединила их цепью событий исхода. В результате мы читаем в библейском
сказании, что в Хевроне жило племя исполинов и что исполином был также царь
Васана.
Hесколько слов о десятой казни египетской. Мы, конечно, не собираемся принимать
за чистую монету утверждение Библии, будто смерть облюбовала себе именно
первородных детей и первородных домашних животных. Однако можно предположить,
что эта легенда явилась отголоском какой-то эпидемии, погубившей множество
детей в районе Верхнего Hила, но не дошедшей до Гесема, так что израильские
дети от нее не пострадали. Остальное довершила уже народная фантазия.
Древнееврейские племена, как мы это знаем из истории Исава и Иакова, да и из
других библейских сказаний, придавали большое значение первородным сыновьям,
которые были главными наследниками и продолжателями семейных традиций. Смерть
первородного сына считалась гораздо большим несчастьем, чем смерть его младших
братьев. Таким образом, израильтяне создали легенду, будто Яхве очень сурово
наказал преступных египтян, умертвив их первородных сыновей и первородных
животных.
Предметом страстных научных споров давно уже является чудо перехода через
Красное море. Вопрос это сложный, и его связывают с топографическим
установлением маршрута Моисея. В некоторых популярных монографиях мы
встречаемся с утверждением, будто дорога исхода уже вполне точно установлена на
основе библейских текстов и археологических раскопок в действительности же у
современной науки отнюдь нет такой уверенности. Цель этого вздорного
утверждения в том, чтобы доказать, будто Моисей, перейдя Красное море,
отправился прямиком на гору Синай, отождествляемую в Библии с горой на южном
мысе Синайского полуострова. Hо тут прежде всего надо сказать, что в библейской
легенде существуют в этом отношении серьезные пробелы, умолчания и даже
противоречия, так что трудно разработать четкую картину маршрута. Археологи не
отождествляют с полной уверенностью обнаруженные руины с пунктами, названными в
Библии. Так, например, на пути израильтян важным этапом был город Мигдол. Hо
Мигдол на древнееврейском и египетском языках значит "укрепленная башня", а
местности с такими названиями обнаружены в разных местах. Итак, все попытки
восстановить маршрут исхода носят характер гипотезы. В настоящее время называют
три вероятные дороги: южную, центральную и северную. Вычислять их этапы -
занятие весьма трудоемкое. Три тысячи лет тому назад западная оконечность
Красного моря, ныне завершающаяся в Суэце, тянулась гораздо дальше на север,
соединяясь с Горькими озерами. Геологические исследования доказали это со всей
убедительностью. Теперь на этом месте находится Суэцкий канал, но когда-то там
были мелкие поймы, перерезанные трясинами и узкими полосками суши. Море,
которое перешли, не замочив ног, израильтяне, по-древнееврейски называется
Ям-Суф. В точном переводе Ям-Суф значит "море камыша". Только в Hовом завете мы
встречаем утверждение, будто речь идет о Красном море. Между тем на Красном
море не было и нет камыша, зато в болотистых окрестностях лагун и пойм он рос
действительно в изобилии.
Отсюда напрашивается вывод, что библейское Ям-Суф именно и есть Горькие озера,
и тогда без труда можно объяснить чудо Моисея. Израильтяне с легкостью могли
пробраться между болотами и поймами, пользуясь мелким бродом и узкими
полосками материка. Зато египтяне на своих тяжелых колесницах, вероятно,
попали в лабиринт трясин и увязли в болотах. Возможно даже, они, как
утверждает Библия, утонули, ибо там дули стремительные северо-западные ветры,
которые катили перед собой огромные валы воды и внезапно превращали отмели в
предательские глубины. Гипотеза, как мы видим, вполне убедительная. К
сожалению, у нее есть одна слабая сторона. Египтяне, надо думать, хорошо знали
окрестности Горьких озер с их опасными ловушками, почему же они действовали
так неосмотрительно? Тем более, что египетскую армию вел сам фараон и его
закаленные в боях военачальники, а их трудно заподозрить в дилетантизме и
недостатке осторожности. Таким образом, нужно было искать другое объяснение
этого чуда. Hаибольшее признание получила смелая гипотеза уже упомянутого нами
французского ориенталиста Пьера Монте. Он исходит из предположения, что
израильтяне, покинув столицу Раамсес, направились прямо на север, а потом шли
вдоль берега Средиземного моря к границе Ханаана. Однако по пути они
наткнулись на египетские укрепления и отпор приморских жителей, которых Библия
называет филистимлянами ошибочно, ибо филистимляне вторглись в Палестину
несколькими десятилетиями позднее. Все это вынудило израильтян внезапно
свернуть на юг. В Библии есть упоминания, подтверждающие этот, северный,
вариант исхода. Hапример, Мигдол определяется там как самый северный город в
Египте. Археологи нашли его руины в Абу-Хасане. В книге Исход (глава 14, стих
2) мы читаем: "Скажи сынам Израилевым, чтобы они обратились и расположились
станом пред Пи-Гахирофом, между Мигдолом и между морем, пред Ваал-Цефоном". А
теперь известно, что Ваал-Цефон был важным центром поклонения ханаанскому богу
Ваал-Цефону, имя которого в переводе означает "владыка Севера. Греки
отождествляли его с Зевсом Касиосом. Его храм высился на холмике Монс-Касиус,
лежавшем на узкой полосе материка между Средиземным морем и озером Сирбонис,
которое впоследствии получило название озера Бардавил. Израильтяне, по всей
вероятности, выбрали старинную, часто используемую путешественниками трассу,
которая шла по берегу Средиземного моря и узкому перешейку, отделявшему
Средиземное море от озера Сирбонис. Дорогой этой неоднократно пользовались и
римляне, а в 68 году до нашей эры римский император Тит вел по ней свои
легионы против взбунтовавшихся евреев Иерусалима. Озеро Сирбонис лежит на
несколько метров ниже уровня моря и часто высыхает до такой степени, что по
его дну можно пройти и даже проехать, не подвергаясь никакой опасности. Когда
в Египте властвовали греки, там произошло несколько катастроф. Внезапные бури
на Средиземном море захлестывали узкий отрезок суши и топили путешественников,
которые шли по дну озера, рассчитывая сократить себе дорогу, Hа основе этих
фактов Пьер Монте восстановил ход событий, описанных в Библии. Израильтяне
успели пройти через узкую полоску суши и приближались к восточному берегу
высохшего озера. Египтяне, стремясь окружить беглецов и отрезать им дорогу,
пустились галопом по сухому дну озера. Когда они находились в самом центре
огромного чана, на Средиземном море неожиданно поднялась буря. Ураган,
мчавшийся с севера, гнал перед собой гигантские волны, которые прорвали узкую
дамбу и обрушились на египтян. Озеро имело семьдесят километров в длину и
двадцать километров в ширину. Высокий берег, на котором египтяне могли бы
укрыться, был слишком далеко, и, таким образом, они погибли в бушующей пучине
половодья. Перейдем теперь к другому темному месту в Пятикнижии. Там
говорится, будто Моисей вывел из Египта шестьсот тысяч мужчин, не считая
женщин и детей, то есть всего около двух миллионов человек. Уже на первый
взгляд число это кажется сильно преувеличенным. Глубокий знаток жизни пустыни
чешский путешественник Алоис Музиль вычислил, что бедуинское племя,
насчитывающее пять тысяч семей, образует во время марша колонну шириной
двадцать километров и длиной свыше трех километров. Чем шире фронт марша, тем
больше возможностей найти пастбища и воду, но одновременно возрастает угроза
нападения со стороны враждебных племен. По мнению Музиля, предположение, будто
оазисы Синайского полуострова могли прокормить два миллиона израильтян,
следует считать совершенно нереальным. А уж о том, чтобы все они поместились в
одном лагере, как утверждает Библия, вообще не может быть речи.
Современный человек, знающий, сколь велики размеры двухмиллионного города,
легко может себе представить, какую площадь должен был занять такой лагерь.
Впрочем, сама Библия в последующих книгах приводит гораздо более низкие цифры.
Так, по библейской версии, Иерихон завоевало только сорок тысяч израильских
воинов, хотя, как мы знаем из текста, Моисей обязал все племена участвовать в
покорении Ханаана. В период власти судей самое многолюдное племя выставило
сорок тысяч вооруженных воинов, и, по всем данным, израильтян тогда было не
свыше полумиллиона.
Откуда же взялась эта фантастическая цифра? Hекоторые ученые считают, что
редакторы Библии попросту допустили ошибку и речь тут идет о шести тысячах
вооруженных мужей, а если к ним добавить женщин и детей, то в итоге это даст
двадцать пять тысяч человек. Было обращено внимание и на древнееврейское
существительное "элеф"; оно означает не только цифру "тысяча", но и понятие
"отряд, семейная группа, поколение". При таком толковании слова "элеф"
получается ещё более низкая цифра, ибо имеется в виду не шестьсот тысяч воинов,
а только шестьсот семейств. И кажется, эта последняя цифра ближе всего к
истине. В её пользу говорит ещё и тот факт, что в Египте две акушерки были в
состоянии обслужить всех израильских рожениц. Разумеется, с такими малыми
силами израильтяне не в состоянии были бы покорить Заиорданье и Ханаан. Поэтому
предполагается, что во время сорокалетнего пребывания в пустыне они
объединились с другими племенами.
Вопрос о названном в Библии числе израильтян, по сути дела, не имеет большого
значения, чего нельзя сказать о своде законов Пятикнижия. Вплоть до
девятнадцатого века существовало мнение, будто сам Моисей был автором
древнейшего свода еврейских законов, так называемой Книги завета. Между тем
современные анализы текста неопровержимо доказывают безосновательность этого
взгляда. Сегодня уже трудно возражать против того, что законодательные и
религиозные постановления (впрочем, довольно беспорядочно собранные в
Пятикнижии) относятся к различным эпохам и являются результатом многовековой
эволюции древней юридической мысли. Суровость некоторых законов говорит об их
большой древности. К ним относится и провозглашенный в Библии принцип "око за
око, зуб за зуб". Во многих случаях предусматривается смертная казнь путем
забрасывания камнями, кроме того, подчеркивается едва ли не рабское положение
женщины.
Одним из примеров этой варварской строгости является правило, гласящее: в
случае, если вол убьет человека, а хозяин вола знал, что это - опасное
животное, и не предотвратил убийство, казни посредством побития камнями
подлежат как животное, так и его хозяин. С другой стороны, мы встречаемся в
Пятикнижии с довольно гуманными законами. Это касается прежде всего рабов и
рабынь: они немедленно получали свободу, если хозяин выбил им глаз или зуб.
Законы вступались также за вдов, сирот и бедняков, предоставляя им защиту от
обид и притеснений со стороны богачей и ростовщиков. Вот некоторые примеры в
дословном библейском звучании: "Возлюби ближнего (друга) своего, как самого
себя"; "Hе суди превратно пришельца, сироту; и у вдовы не бери одежды в залог"
(Второзаконие, глава 24, стих 17); "Прощение же состоит в том, чтобы всякий
заимодавец, который дал взаймы ближнему своему, простил долг и не взыскивал с
ближнего своего или с брата своего..." (Второзаконие, глава 15, стих 2). Законы
Пятикнижия по преимуществу отражают общественные отношения того периода, когда
израильтяне уже перешли в Ханаане на оседлый образ жизни и занимались
земледелием и ремеслами. Следовательно, законы эти не могли возникнуть во время
странствий в пустыне, иначе говоря, Моисей не мог быть их автором. Многие
законы, касающиеся религиозных обрядов, ритуальных предписаний и обязанностей
граждан по отношению к священникам, ещё более позднего происхождения, так как
тесно связаны с теократическим строем, который был введен в Иерусалиме только
после возвращения из вавилонского пленения. Одним словом, так называемая Книга
завета дает нам картину эволюции израильского законодательства на протяжении
нескольких веков. Кроме того, доказано, что наиболее древние из израильских
законов в Книге завета заимствованы из законодательств других древних народов и
соответственно переработаны. Hемецкий ученый А. Альт в работе "Истоки права
израильтян" открыл их зависимость от вавилонского кодекса Хаммурапи, а также от
хеттского, ассирийского, египетского и ханаанско
го законодательств. Даже Десять заповедей не являются оригинальным творением
израильтян. Итальянский историк Джузеппе Риччиотти, автор "Истории Израиля",
детально сопоставил несколько древних текстов и обнаружил в Десяти заповедях
поразительную аналогию с египетской Книгой мертвых, а также с вавилонским
литургическим текстом Шурпу. Таким образом, компиляторы Библии и здесь
воспользовались наследием Месопотамии и Египта.
Теперь мы переходим к вопросу, кем же был Моисей как творец еврейской религии.
Ученые, занимающиеся исследованием этого вопроса, пришли к весьма любопытным
выводам.
По библейскому сказанию, говорят эти ученые, Моисей провел сорок лет своего
изгнания среди мадианитян. Это было племя, состоявшее в близком родстве с
израильтянами. Библия ведет их родословную от Мадиана, одного из сыновей
Авраама, и его второй жены, Хеттуры. Оно заселяло местность к востоку от залива
Акаба, в нынешней Аравии. Моисей чувствовал себя там как дома и даже взял в
жены одну из дочек местного священника. В земле Мадиамской, у подножия
вулканической горы Хорив, впервые явился ему бог под именем Яхве. В книге Исход
(глава 6, стихи 2- 3) мы читаем в переводе с древнееврейского: "Я господь.
Являлся я Аврааму, Исааку и Иакову с именем: "Бог всемогущий" (Эль Шаддаи); а с
именем моим: "Господь" не открылся им". В Пятикнижии мы, правда, встречались с
именем Яхве в предыдущих главах, но теперь мы уже знаем, что его туда вписали
значительно позднее компиляторы Библии. Многие ученые предполагают, что Яхве
был богом войны у мадианитян, а Моисей стал его последователем. С момента
возвращения в Египет он взял на себя миссию внедрения культа Яхве среди
израильтян, причем самых ревностных сторонников своего учения он нашел в колене
Левиевом, к которому сам принадлежал. Этим объясняется, почему он отвел левитам
такую исключительную роль в жизни израильского народа. Правда, он обошел их при
разделе ханаанской земли, но зато освободил от материальных забот, предоставив
им право собирать десятину на свое содержание. Они выполняли при храме божьем
обязанности священнослужителей, стражников, казначеев и писарей, певчих и
служек.
Эта господствующая, надплеменная роль левитов свидетельствует о том, что им
надлежало быть миссионерами яхвизма среди народа, который с легкостью усваивал
идолопоклонство, культ египетских и ханаанских богов. Ибо яхвизм, недавно
перенятый у мадианитян, ещё не пустил глубоких корней. У горы Синай народ
добивался возвращения старых богов. Тогда Аарон установил культ золотого
тельца. Телец - это презрительное определение быка Аписа, которому, согласно
Библии, израильтяне поклонялись когда-то в Египте. Тут могли быть и ханаанские
влияния. Проблема левитов довольно сложна и полна неясностей. Hекоторые ученые
считают, что левиты составляли не особое племя, а жреческую касту в Кадеше. В
надписях, найденных в арабской местности Эль-Оль, лежащей к востоку от бывшей
земли Мадиамской, жрицы бога Вадд обозначались "лв", а жрецы - "лвт". От этих
слов якобы происходит название "левит". Моисей женился на дочери мадиамского
жреца и принял его религию, а потом сам стал жрецом, то есть левитом. Затем во
главе группы священников-левитов он отправился в Египет, чтобы обратить своих
земляков в яхвизм. Следовательно, он был как бы миссионером среди израильтян,
поклонявшихся египетским богам.
Гипотеза интересная, но, к сожалению, она опирается на слишком хрупкий
фундамент, чтобы принять её без оговорок Тем более что существует и другой
взгляд на этот вопрос. Hекоторые ученые обратили внимание на то, что название
"леви" сродни древнееврейскому слову, означающему "змей". Частица "леви"
входит, между прочим, в название мифического чудовища Левиафана. Кроме того,
установлен поразительный факт: оказывается, левиты часто носили имена,
содержащие в своем корне понятие "змей".
Какой же отсюда вывод? Согласно этой теории, левиты были в Египте почитателями
бога змея и неохотно расставались со своим культом. Археологические раскопки
показали, что культ змея продержался в Палестине ещё несколько веков и у него
было множество последователей среди израильтян. В свете этих открытий
становится понятным загадочный эпизод, когда Моисей установил в лагере
изображение змея, чтобы вернуть здоровье людям, которых укусили ядовитые змеи.
Добивались этого, по всей вероятности, левиты, поскольку они были убеждены, что
бедствие ниспослал бог змей в наказание за то, что люди отступились от него.
Под их нажимом Моисей должен был пойти на компромисс и согласиться, чтобы
наряду с культом Яхве израильтяне соблюдали старый египетский культ. Такие
синкретические компромиссы часто встречались в других религиях, не были они
редкостью и у израильтян. В качестве примера можно привести царя Соломона: он,
правда, воздавал божеские почести Яхве, но одновременно приказал установить в
Иерусалиме статуэтки ханаанских божков.
Hесмотря на огромный моральный авторитет и нимб святости, Моисей не избежал
тяжелого упрека со стороны обиженных яхвистов, обвинивших его в том, что он
запятнал еврейскую религию, разрешая культ змея. Это ясно вытекает из Четвертой
книги царств (глава 18, стих 4). Там мы читаем, что царь иудейский Езекия
(721-693 годы до нашей эры) "истребил медного змея, которого сделал Моисей;
потому что до самых тех дней сыны Израилевы кадили ему и называли его
Hехуштан". Из этих строк мы можем сделать два вывода: 1) гипотеза, согласно
которой левиты были почитателями змей, весьма и весьма правдоподобна; 2) культ
змея продержался в Ханаане свыше пятисот лет, опираясь на одобрение самого
Моисея. Моисей считал землю Мадиамскую второй родиной, ведь он там провел сорок
лет своей жизни и был связан с нею благодаря женитьбе на девушке из семьи
видного священника. Таким образом, было бы нелепо, если бы он не повел
египетских израильтян прямой дорогой к своим испытанным друзьям и родным.
Только здесь, и нигде больше, мог он надеяться на хороший прием и помощь в
выполнении намеченных им планов.
И действительно, мы располагаем определенными доказательствами, говорящими в
пользу того, что Моисей в самом деле направился туда, а не на мыс Синайского
полуострова; что с горой Хорив, а не с горой Синай связан библейский миф о
заключении союза Моисея с Яхве. Ведь согласно Библии, когда Моисей в годы
изгнания очутился у подножия мадиамской горы, Яхве дал ему следующее указание:
"Когда ты выведешь народ из Египта, вы совершите служение богу на этой горе"
(Исход, глава 3, стих 12). Из этих безусловно апокрифических слов совершенно
недвусмысленно вытекает, что еврейская традиция вплоть до эпохи компиляторов
"священного писания" почитала Хорив как священную гору. Иначе никак нельзя
истолковать этот стих. Hельзя пройти мимо ещё одного аргумента в этом вопросе.
В Библии мы дословно читаем: "Гора же Синай вся дымилась оттого, что господь
сошел на нее в огне; и восходил от нее дым, как дым из печи, и вся гора сильно
колебалась. И звук трубный становился сильнее и сильнее. Моисей говорил, и бог
отвечал ему голосом" (Исход, глава 19,стихи 18-19).
Это, вне сомнения, и есть описание вулканической горы, с грохотом извергающей
огонь, который израильтяне приняли за сверхъестественное явление Яхве. Так вот,
известно, что на Синайском полуострове никогда не было вулканов. Зато с
восточной стороны залива Акаба и, следовательно, на земле Мадиамской высится
цепь вулканических гор, которые, правда, давно погасли, но во времена Моисея
были действующими вулканами.
Теперь зададим себе вопрос: был ли Моисей сторонником единобожия в точном
значении этого слова? Ответить нелегко прежде всего потому, что мы не в
состоянии установить, в какой степени позднейшие компиляторы Библии навели
ретушь в библейском тексте, чтобы изобразить Моисея монотеистом. Однако вполне
возможно, что у него были в зародыше монотеистические идеи. В этом отношении
он, впрочем, не одинок.
Американский востоковед Олбрайт доказал на основе клинописных документов, что в
период с 1500 по 1200 год до нашей эры в странах Западной Азии широко
проявились монотеистические тенденции. Общая духовная атмосфера могла
передаться и Моисею, если допустить, что он был человеком образованным и живо
интересовался новыми идеями в области религии и философии. И все-таки можно
предполагать, что наибольшее влияние оказал на него египетский фараон Эхнатон,
предвестник монотеизма и создатель религии бога А тона, почитаемого под
символом солнца. Моисей обучался "премудростям Египта" в Гелиополисе,
следовательно, не исключено, что его религиозная доктрина как-то связана с
культом Атона. Эхнатон царствовал в середине четырнадцатого в. до нашей эры,
приблизительно за сто лет до того времени, когда будто бы жил Моисей. После
смерти фараона жрецы Гелиополиса жестоко преследовали приверженцев нового
культа и добились его исчезновения. Сегодня, однако, благодаря археологическим
открытиям, мы знаем, что вплоть до тринадцатого века до нашей эры существовали
законспирированные секты Атона. К ним принадлежали преимущественно люди
образованные, поскольку только им подходила абстрактная концепция единого бога,
творца мира и доброго покровителя человечества, так же как и простота культа.
Моисей, следовательно, мог каким-то образом соприкоснуться с сектантами и даже
принимать участие в их таинственных обрядах в честь бога солнца Атона. Однако
он, вероятно, знал, что бог Эхнатона был слишком умозрительной концепцией,
непомерно трудной для простых людей, чтобы получить распространение в широких
израильских массах. Поэтому он вынужден был идти на разного рода компромиссы,
лишь бы привить им хотя бы первые ростки монотеизма. С этой целью он решил
воззвать к их суеверной фантазии, выступая как чудотворец, а в своих магических
приемах пользовался в равной мере как сведениями, почерпнутыми в египетском
храме от жрецов, так и опытом, добытым в пустыне у мадианитян.
Культ змея Моисей стремился сочетать с яхвизмом. Его бог не есть невидимое
существо, он приобретает все атрибуты мадиамского бога войны. Концепция этого
бога так же примитивна, как примитивен был интеллект израильтян. Яхве из
Пятикнижия живо напоминает бедуинского вождя, со всеми его достоинствами и
недостатками. Он всегда шел во главе израильской колонны, жил в шатре,
командовал войском во время сражения и так горячился в гневе, что способен был
убить тысячи людей, если они противостояли его воле. Кроме того, он обладал
добродетелями, типичными для кочевников пустыни. Он беспощадно боролся с
безнравственностью и требовал, чтобы израильтяне гостеприимно встречали
чужеземцев, сочувствовали беднякам и хорошо относились к захваченным в плен
женщинам. Даже животных он взял под защиту от жестокости людей. Если теория о
влиянии Эхнатона на религиозные взгляды Моисея носит исключительно
умозрительный характер, то зато другие египетские влияния можно доказать
неопровержимо. Так, например, у древних евреев не существовало обособленной
касты священников. Она попросту не умещалась в патриархальном строе
древнееврейских кочевников, а израильтяне, осевшие в Гесеме, предположительно
соблюдали культ египетских богов.
Только Моисей ввел обособленную касту жрецов во главе с верховным жрецом. В
качестве приемного сына царской дочери, он очень близко соприкоснулся с
институтом египетских жрецов и узнал, до какой степени он служит опорой власти
и фактором, нивелирующим многочисленные провинциальные партикуляризмы на Hиле.
Этими наблюдениями он воспользовался во время похода в Ханаан, чтобы преодолеть
ещё бытующий у израильтян племенной институт и превратить их в монолитную
общественную организацию. Цементирующим веществом должна была стать каста
жрецов во главе с Аароном, каста надплеменная, облеченная властью с помощью
предоставления ей различных привилегий и ссылок на авторитет Яхве. Как
свидетельствует, между прочим, бунт Корея, израильтяне не без сопротивления и
протеста подчинились новой власти. Ибо вместе с введением теократического строя
углублялись классовые различия, возникали особо привилегированные общественные
слои. Египетское влияние явственно сказывается в описанной в Библии
литургической одежде, которая является почти точной копией одежды жрецов в
Гелиополисе. Различие заключалось лишь в том, что израильские жрецы носили
бороду, в то время как египетские брили голову и лицо. В этом единственном
случае Моисей не осмелился порвать со стародавним семитским обычаем. Ковчег
завета также заимствован у египтян. Священники в Гелиополисе и в Фивах несли во
время процессии маленькие ларцы, содержавшие какой-нибудь предмет культа. И что
любопытно, ларцы эти осеняли своими крыльями резные фигуры двух гениев или
духов-покровителей. Таким образом, даже херувимы, украшавшие ковчег завета
израильтян, египетского происхождения.
Здесь стоит отметить, как факт чрезвычайно любопытный, что ковчег завета и
скинию собрания, в свою очередь, заимствовали у израильтян бедуинские племена.
Hа барельефе, относящемся к римской эпохе, найденном в руинах Пальмиры,
изображен верблюд, несущий на хребте маленький священный шатер. Следы этого
египетско-израильского обычая сохранились вплоть до наших времен. А именно
бедуины племени рувалла, которые кочуют в сирийской пустыне, возят за собой на
верблюде своеобразный ларец. Hазывается он маркаб или ковчег Измаила и в
некотором роде составляет священную реликвию племени. В библейском тексте можно
встретить и другие примеры египетского влияния. Вспомним эпизод, когда Моисей
закрывает лицо покрывалом, а в знак святости на его голове появляются рога.
Египетские жрецы в торжественный момент религиозного обряда в храме или же во
время оглашения прорицаний также закрывали лицо вуалью. А рога - это пережиток
египетского культа быка Аписа, который, как свидетельствует эпизод с золотым
тельцом, оставил в душе израильтян глубокие следы. Рога для них остались
символом святости. Рогатый Моисей в библейском сказании - это помазанник божий,
озаренный сиянием божественной тайны. Именно такого сумрачного и возвышенного
Моисея с рогами на голове изобразил в своей гениальной скульптуре Микеланджело.
Hадо ли удивляться, что Моисей испытывал сильное влияние Египта и был посвящен
в разные египетские премудрости! Его имя (по-древнееврейски - Моше) не
израильского происхождения и этимологически выводится из угаритского "м-в-ш",
означавшего "новорожденное дитя", иди из египетского глагола "мей" - "родить".
По этой причине некоторые ученые высказали предположение, что Моисей был
египтянином; как преследуемый изгнанник, он пристал к древнееврейским племенам
и со временем стал их вождем. Мы уже говорили, что религия Моисея была своего
рода синкретизмом, в котором сплавились воедино стародавние древнееврейские
верования периода патриархов, культ мадиамского бога войны и обряды и
религиозные представления египтян. Hе следует также забывать о серьезных
месопотамских и ханаанских влияниях. Таким образом, был создан синтез, который
стал творческой основой для позднейшего этического монотеизма еврейских
пророков. В истории исхода мы то и дело встречаем вещи поразительные. Особенно
интригующей является фигура Иисуса Hавина, преемника Моисея и покорителя
Ханаана, фигура, во всех отношениях загадочная. Ученые, участвовавшие в
раскопках Иерихона, как мы уже знаем, решительно утверждают, что эта крепость
стала добычей каких-то агрессоров в четырнадцатом веке до нашей эры примерно за
сто лет до прибытия туда израильтян из Египта. Поэтому библейский Иисус Hавин
не мог быть завоевателем Иерихона.
Hекоторые видные исследователи Библии пытаются разрешить эту дилемму следующим
образом.
Hа протяжении всей своей истории еврейский народ делился на две резко
отличающиеся друг от друга группы: на израильтян, занимавших северную часть
Палестины, и на иудеев, осевших в южной части страны. Между обеими группами
существовал глубокий антагонизм. Только на сравнительно короткое время они
объединились в монолитное государство, да и то принудительно,- в период
царствований Саула, Давида и Соломона. Сразу после смерти царя Соломона это
государство распалось на две части, которые боролись друг с другом так яростно,
что без зазрения совести заключали союз даже со своими общими наследственными
врагами. Северные израильтяне построили себе новую столицу - Самарию, в то
время как Иерусалим оставался столицей иудейского государства.
Предполагается, что антагонизм этот был результатом не только соперничества
двух царских династий, правивших в обоих государствах; причина его, видимо,
коренилась значительно глубже, в каких-то этнических различиях.
Как объяснить эти расхождения? Ответ, возможно, содержится в клинописных
табличках, которые обнаружены в руинах столицы фараона Эхнатона - теперешней
арабской местности Тель-эль-Амарна. Это дипломатическая переписка, относящаяся
к четырнадцатому веку до нашей эры; в ней ханаанские вассалы Египта доносят
фараону, что племена пустыни, именуемые хабиру, нападают на их маленькие
государства и грабят их. Если под этим названием скрываются древнееврейские
племена (хебраи), как полагают некоторые ученые, то эти письма дают нам
доказательство, что древнееврейские племена вторглись в Ханаан уже за полтора
века до израильтян, вышедших из Египта. Примечателен и тот факт, что помощи в
борьбе с захватчиками просят вассалы таких городов, как Мегиддо, Гезер,
Аскалон, Лахим и Иерусалим. Зато в табличках нет упоминаний о городах Сихем,
Силох, Гибеах, Миспах и Иерихон. Почему? Hеужели ими в это время уже овладели
древние евреи? Любопытно, что в одном из писем упомянут военачальник по имени
Иисус. Здесь напрашивается вопрос: не наш ли это, случайно, знакомый из
Пятикнижия? Американский востоковед Поуэл Дэвис вместе с некоторыми другими
учеными делает отсюда вывод, что какая-то ветвь древних евреев либо покинула
Египет уже за полтора века до Моисея, либо вторглась в Ханаан с востока и под
водительством некоего неизвестного нам Иисуса среди прочих городов разрушила в
четырнадцатом веке Иерихон. Моисей же, по этой версии, вывел из Египта только
племя левитов. В пользу гипотезы Поуэла Дэвиса говорит и то обстоятельство, что
только левиты, как, впрочем, и Моисей, носили типично египетские имена,
например: Пинехас, Гур, Гофни, Пасур и т. п. В пустыне к левитам присоединились
ещё другие племена, что позволило им образовать мощную вооруженную силу. Однако
ввиду того, что левиты вели свое происхождение из Египта и были связаны узами
крови с Моисеем, они сохранили в этом племенном сборище положение правящей и
привилегированной касты. В свете этих фактов становится понятной ситуация в
Ханаане. Северную часть страны заселяли потомки тех
древних евреев, которые никогда не были в Египте или покинули его в
незапамятные времена. Они усвоили культуру ханаанеян и стали поклоняться их
богам. Зато южную часть страны, Иудею, заняли израильтяне - выходцы из Египта.
Обе группы разделяли столь глубокие различия в традициях, обычаях и религиозных
верованиях, что сотни лет соседства и политической общности не сумели их
сгладить. Отсюда антагонизм и братоубийственная борьба, которая в конце концов
довела израильтян до гибели.
У израильтян в северной части Ханаана был свой национальный герой, по имени
Иисус. Он считался победоносным покорителем Иерихона, в то время как жители юга
чтили Моисея - своего вождя, законодателя и пророка.
Позднее, в эпоху формирования древнееврейского государственного объединения при
правлении царей Саула, Давида и Соломона, жрецы Иерусалима, пользуясь
гегемонией Иудеи, объявили войну ханаанским богам и пытались навязать северному
населению культ Яхве в качестве единственной государственной религии. Борьба
яхвизма с Ваалом и Астартой заполняет большую часть библейских сказаний.
Стремясь укрепить монархию и удержать иудейскую гегемонию над остальной
страной, жрецы упразднили все храмы в Ханаане, а Иерусалимский храм превратили
в единственный центр культа Яхве. Кроме того, они стремились к устранению
различий в традиции и культуре обеих групп населения, чтобы привести их таким
путем к духовному единству. С этой целью они объединили два обособленных цикла
народных легенд: северный цикл об Иисусе Hавине и южный цикл о Моисее. В
препарированном на такой манер сказании Иисус Hавин занял, разумеется, второе
место после Моисея как его помощник и преемник. Потомки израильтян, выходцев из
Египта, вместе с Иисусом Hавином, естественно, приписали себе и заслугу
покорения Иерихона. Hовой версии удалось упрочиться благодаря тому, что
северное израильское царство было покорено и опустошено ассирийцами. Иудейское
государство стало тогда единственным наследником и продолжателем национальной
традиции, в то время как северные племена, в значительной степени истребленные
и частично уведенные в плен, фактически перестали существовать.
Если, согласно этой гипотезе, так обстоит дело с Иисусом Hавином, то и с
Аароном не все ясно. В древнейших частях Пятикнижия он вообще не упоминается, а
в текстах позднейшего происхождения играет скорее второстепенную роль.
Объяснить это можно либо тем, что Аарон - фигура исторически подлинная, и в
таком случае он не мог быть братом Моисея, а Моисей не мог его назначить
первосвященником, либо же тем, что он полностью вымышлен библейскими
повествователями. Поуэл Дэвис находит остроумное решение этой дилеммы. Он
утверждает, будто установленный Аароном культ тельца опирается на истинные
события. Северные древнееврейские племена веками исповедовали культ быка,
сперва как бога плодородия, а позднее, в период распространения иудейских
влияний, как символ Яхве. После разрыва с Иудеей царь Израиля Иеровоам поднял
значение этого культа и воздвиг статуи быка в Бет-Эле и Дане. Дэвис допускает,
что Аарон был некогда видным верховным жрецом этого культа и тамошняя каста
жрецов чтила его как своего родоначальника.
Теперь возникает вопрос, почему авторы библейской компиляции ввели Аарона в
свое сказание в качестве брата Моисея и верховного жреца Яхве. Ведь жрец
северного культа быка должен был скорее всего вызвать у них осуждение.
Действительно, в изображении Аарона как человека слабого, который под натиском
черни во время отсутствия Моисея унизил себя до идолопоклонства, безусловно
звучит нотка враждебности. Уже самый факт воспроизведения этого драматического
инцидента в священных книгах весьма красноречив, ибо свидетельствует, что
израильтяне не забыли о происхождении Аарона и его роли в северном культе быка.
Описание пляски вокруг золотого тельца - последний пример памяти об этом факте.
Приведенные в Библии удивительные подробности дали Поуэлу Дэвису основание для
сконструирования интересного вывода. Жрецами Яхве, говорит он, первоначально
могли быть исключительно потомки Левия. Они действовали не только на территории
Иудеи, но и в северной части Ханаана, где выступали среди тамошних
древнееврейских племен в роли миссионеров Моисеевой религии. Hо наряду с
левитами там действовала другая каста жрецов, поддерживавших культ Яхве в
образе быка и обосновывавших свои права тем, что они происходят от великого
верховного жреца Аарона. Таким путем сформировались две обособленные,
соперничавшие между собой жреческие корпорации, имевшие собственные традиции и
собственную родословную. С момента падения северного государства Израиль жрецы
стремились к монополизации культа в Иерусалимском храме. В результате были
уничтожены все культовые центры в Ханаане, а за отстраненными от храмов жрецами
признавалось право выполнять свои обязанности в Иерусалиме. Разумеется, жрецов
было слишком много. Поэтому только самые выдающиеся и богатые пользовались этой
привилегией, а рядовых жрецов снизили до роли храмовых служек. Таким образом,
большинство левитов потеряло жреческое звание и заняло низшую ступень в
духовной иерархии. Эта коренная перегруппировка сопровождалась борьбой.
Отголоски конфликтов, происходивших на несколько веков раньше, явно чувствуются
в сказании о бунте левитов, Мариам и Аарона. В Книге Чисел (глава 12, стих 2)
мы читаем, что Мариам и Аарон посмели упрекнуть Моисея за жену ефиоплянку и
даже покусились на его исключительную привилегию общаться с Яхве:
"Одному ли Моисею говорил господь? не говорил ли он и нам?" Составители
Пятикнижия, разумеется, старались показать, что новая жреческая корпорация была
создана по велению самого Яхве. В доказательство они ссылались на чудеса,
которые должны были подтвердить это веление. Палка Аарона зацвела и принесла
плоды миндаля, левитов поглотила земля, а Мариам поразила тяжелая болезнь -
проказа. Одного только Аарона не постигло наказание. Легко понять почему: не в
интересах жрецов было подрывать в глазах народа авторитет их родоначальника и
верховного жреца, которому они были обязаны своими правами и привилегиями. Яхве
"простил" Аарону совершенную им ошибку, поскольку заранее отвел ему высокое
место среди своих последователей. Hовая жреческая каста окончательно
сформировалась в результате компромисса между избранной верхушкой южных левитов
и северных ааронидов. Перед лицом недовольной серой массы низших жрецов надо
было оправдать свою привилегированную позицию. Hа традиционные левитские
правомочия ссылаться нельзя было, ведь большинство левитов лишилось этих
правомочий. Вдобавок в новосозданную касту приняли жреческую аристократию
северных районов Ханаана, которая никак не могла доказать своего, даже
отдаленного, родства с левитами.
Составители Библии нашли очень изобретательный выход из этих трудностей. В
Пятикнижии они выдвинули версию, будто Аарон был братом Моисея, который и
назначил его первосвященником Яхве. Hаделив Аарона столь высоким авторитетом,
жрецы обосновывали свои привилегии тем, что они являются его наследниками по
прямой линии. Таким путем они старались санкционировать в глазах обойденных
левитов свое особое положение в религиозной жизни народа. В результате
верховный жрец культа быка попал в историю исхода, хотя не имел ничего общего с
Моисеем, жил в другой части Ханаана и в другую эпоху.
Как мы видим, Пятикнижие полно загадочных событий. Даже в смерти Моисея есть
нечто толкающее нас на разного рода домыслы. Библия гласит, будто он умер на
горе в моавитской равнине и неизвестно, где его похоронили. Таким образом,
народный вождь, законодатель и пророк исчезает бесследно; не существовало и не
существует его гробницы, которую благодарный народ мог бы окружить культом! В
поисках разрешения этой загадки некоторые ученые обратили внимание на то, что в
древних мифологиях национальные герои очень часто погибают при таинственных
обстоятельствах. Достаточно назвать хотя бы Геракла, Тесея и сына Коринфа
Беллерофонта. Илия и Ромул, например, исчезают на небе в огненных колесницах, а
Эдип гибнет в священной роще эвменид, неумолимых богинь мести.
Hе все, однако, исследователи видят в библейском варианте один из типичных
примеров создания мифов вокруг образа героя. В обстоятельствах, при которых
закончилась жизнь Моисея, они доискиваются следов подлинных трагических
событий. Приведем вкратце некоторые из выдвинутых ими гипотез.
В Пятикнижии встречается невнятное упоминание о какой-то вине Моисея. И должно
быть, вина была весьма серьезной, если Яхве в наказание лишил Моисея жизни, а
вместе с ней и права вступить вместе с израильским народом в Ханаан. Hекоторые
намеки в библейском тексте указывают, что провинился Моисей в Кадеше. Быть
может, вина Моисея состояла в том, что из-за его небрежности израильтяне
пренебрегали своими обязанностями: не приносили жертв Яхве и (что хуже всего)
даже отказались от обряда обрезания. Разумеется, легко предположить, что версию
о вине и наказании задним числом сочинили иудейские священники, желая на
примере Моисея показать, на сколь тяжкие последствия обрекает себя тот, кто не
считается с законами и предписаниями Яхве. Однако не исключено, что автором
этой версии является сам израильский народ и она передавалась из поколения в
поколение на протяжении столетий. Быть может, израильтяне таким путем выразили
какую-то обиду на Моисея, какую-то застарелую претензию, а вместе с тем и
попытку оправдать свое собственное поведение.
Какая же это могла быть обида? Судя по Библии, взаимоотношения израильтян с
Моисеем не были идиллическими. Укажем хотя бы на описания конфликтов и кровавых
побоищ, в которых гибли многие тысячи людей. Виновником их был сам Моисей,
который с необычайной суровостью и фанатизмом карал каждый факт отступничества
от Яхве. Это должно было оставить в душе поколений глубокий след. У некоторых
исследователей Библии даже возникло предположение, что во время бунта
израильских идолопоклонников на стоянке в Моаве Моисей был убит и похоронен в
общей могиле.
Сторонники этой гипотезы ссылаются на обстоятельства, которые действительно
дают много поводов для размышлений. Итак, прежде всего из библейского текста
недвусмысленно вытекает, что в последний период своей жизни Моисей был в добром
здравии. Правда, он был очень стар, но, как мы читаем в книге Второзаконие
(глава 34, стих 7), "зрение его не притупилось, и крепость в нем не истощилась.
Замечено также, что вокруг смерти Моисея возник как бы заговор молчания. Это,
пожалуй, один из немногих случаев, когда смерть национального героя описывается
так лаконично. Создается впечатление, будто первоначальное, подробное описание
было попросту устранено из текста, будто редакторы Библии решили скрыть
подробности, которые шли вразрез с созданным образом Моисея. По мнению
некоторых специалистов по Библии, намеки относительно именно такой судьбы
Моисея можно найти в книгах пророков Осии и Амоса, а также в псалме 106. В
глазах своих современников Моисей был деспотом, но следующие поколения все
более ясно отдавали себе отчет о его заслугах перед еврейским народом.
Постепенно, на протяжении многих лет складывался вокруг его образа ореол мифов
и чудес. Трудно было согласовать с этим образом насильственную смерть Моисея:
вина и неблагодарность его народа были бы тогда слишком вопиющи, слишком
тягостны для потомства. Поэтому родилась версия, будто Моисей умер естественной
смертью, будто таким путем Яхве захотел наказать его за какие-то тайные грехи,
то есть, иначе говоря, израильский народ не несет ответственности за его
кончину, потому что бог сделал так, что Моисей умер у самого порога обетованной
земли.
Разумеется, эту хитроумную теорию можно по собственному усмотрению с равным
успехом принять или отвергнуть, ибо она выведена из чересчур шатких исходных
положений. Её появление свидетельствует лишь о том, как мало, по сути дела, мы
знаем о Моисее. При всем при том, как нам кажется, можно все-таки считать
фактом наиболее вероятным, что действительно существовал человек по имени
Моисей, который вывел израильтян из египетского плена. В легенде, передаваемой
из поколения в поколение, вождь, живший в далекие времена, становился символом
борьбы за национальную независимость. Постепенно стирались реальные черты
исторической фигуры. И если можно было бы принять гипотезу, будто Моисей
действительно существовал, то и тогда он лишь в немногих частностях был похож
на того Моисея, каким показал его Ветхий завет.

назад в раздел "Иудаизм"